Он от катюши передал привет...

Газета «Вечерний Челябинск» начала публиковать серию материалов разных жанров, посвященных 70-летию Победы в Великой Отечественной войне. Вплоть до 9 мая «Вечерка» будет рассказывать о ветеранах войны, тружениках тыла, о тех южноуральцах, кому пришлось пройти судьбоносные испытания в суровые годы вместе со своей страной.

Окончание. Начало в № 92

Любопытно, что в Берлине уже каждый сам брал ракету в одиночку: накачались, сильные, ловкие стали в нашем интернациональном экипаже. К нам еще иногда в помощь придавался Афоня Паюсов из Свердловска. Он связист был. За спиной все время носил ящик с сухими батареями для рации весом в 24 килограмма. Катюша ведь все время маневрирует. Нужна связь для корректировки огня. А когда на позицию вставали, то Афоня рацию снимал, надевал на себя катушку под 8 килограммов и с ней бегал. Сейчас, спустя 70 лет, думаю: Афоне больше всех доставалось. И тяжело, и опасно: осколки...
В общем, сформировали нас. Катюши тогда на студебеккерах американских ходили. Сегодня на Худякова стоит катюша и в Саду Победы. Там — ЗИС-152. Они слизаны со студебеккера.
Недаром говорят про артиллеристов — «боги войны». А катюша из всех средств поражения в то время была самым сокрушительным оружием. Так что молодые «боги» не могли проехать мимо самых великих сражений войны.

От Курской дуги в западном направлении
Часть, в которой экипаж Ваганова прибыл в театр военных действий, поначалу отправили в состав резервного фронта, которым командовал знаменитый Рокоссовский. Готовились к наступлению. Но очень скоро пришлось перейти к обороне.
— Перед нами было семь рубежей обороны, — вспоминает ветеран. — Немцы к 5 июля прорвали пять рубежей. Нас бомбили, обстреливали. Окопчик-то я самонадеянно отрыл неглубокий — по колено. Не понимал, что окоп — это крепость. Ранило осколком. Дней десять пролежал в госпитале. Своих догнал только у Днепра. К тому времени какие-то части переправились на другой берег. В том числе и Николай Иванович Забелкин, который взял огонь на себя, но удержал переправу. Он, кстати, тоже закончил наш энерготехникум, попал на фронт и командовал катюшами. Земляки-уральцы здорово воевали. Нашей частью командовал, кстати, Евгений Викторович Александров. Он впоследствии стал главным архитектором Челябинска.
Что нужно было быстро, не мешкая, делать в боевой обстановке? Молодой командир экипажа находил угол возвышения, брал азимут с поправкой на ветер, соотносил с топографической картой, проводил вычисления, пока экипаж заряжал губительные «приветы» для врага. Залп! И с адским ревом огненный ураган взмывал в небо, а оттуда обрушивался вниз. «Бьем по площадям», — говорили артиллеристы.
— Киев освободила третья армия, — рассказывает Ваганов, — а наша вторая армия, которой командовал Богданов, в Киев не стала заходить. Остановились в пригороде Святошино. Командовал корпусом, в составе которого мы были, генерал Веденеев, он приказал развернуться. В это время две танковые дивизии СС — «Мертвую голову» и «Викинга» — бросили, чтобы отбить Киев. У Фастова, недалеко от Житомира, развернулись такие же бои, как под Понырями на Курской дуге. Но там тысячи танков участвовали, а у нас — сотни. Но и катюша сыграла свою роль. Мы увидели, что можно бить не только фугасными, но и бронебойно-зажигательными ракетами.
Танковый прорыв не просто отбили, а нанесли сокрушительное поражение немецким дивизиям. Чуть позднее часть Григория Ваганова подошла к Виннице. Там пришлось резко поворачивать на юго-запад. В районе Кременчуга оказалась окружена мощная Косунь-Шевченковская группировка противника. Не сдавались немцы. Надеялись на деблокаду. Однажды ночью попытались прорваться по руслу реки. Но вовремя были обнаружены. Началось побоище. Стреляли из катюш по реке Гнилой Тикич чуть ли не прямой наводкой. По руслу пытались прорваться.
Весна 1944-го была ранняя, но сырая. Полуметровый слой чернозема от дождей стал непроходимым. А двигаться надо. Цепи на колеса надевали. Тяжко было. Где-то даже видели, что на танке передвигался маршал Жуков, потому что штабные машины тоже застревали в такой распутице. Я его выменял на спирт
— У нашей машины полуоси полетели, — продолжает рассказ Григорий Иванович, — а поблизости стояли бортовые студебеккеры. Наш водитель решил раздобыть запчасти. Но шофера поймали на краже. Дело запахло судом в условиях военного времени. Я непьющий был, но фляжка со спиртом у меня была. Да несколько банок тушенки присовокупил. С большим трудом выменял все это, чтоб отпустили водителя, а то трибуналом пахло. Тогда не церемонились.
Южный Буг, что течет в Молдавии, стал серьезным естественным препятствием. Понтоны, хлопоты на переправе... Причем секции временного моста качаются, как поплавки.

— А наш шофер не догадался разрядить ракеты, — делится ветеран. — Центр тяжести высоко. А во время бомбежки и обстрела качка еще больше. И наша катюша сорвалась в воду. Я побежал к танкистам: «Братцы, выручайте!» Нырнул в воду, схватил конец троса от лебедки и притянул на берег. Машину вытащили. А командир батареи переполнился злостью: все идут вперед, зарабатывают медали-ордена, а тут возись с Вагановым. Рапорт-кляузу подал: «Ваганов не хочет воевать…»
Своих сослуживцев Ваганов догнал уже под Яссами. Там немцы сильно укрепились. А наша вторая танковая армия потерпела здесь фиаско. Потеряла почти все боевые машины. Сам командарм Богданов получил ранение в руку. Но Яссы надо было брать. Для помощи в операции бросили на передовую штрафников.
— Меня тоже взяли, — замечает Ваганов. — Я в то время в проштрафившихся числился: катюшу утопил. Хоть и комсомолец, а звания сержанта лишили. Война есть война. Маме не пожалуешься. А отец на заводе Колющенко эти самые катюши делал и снаряды к ним. Только через полгода Ясско-Кишиневская операция завершилась успехом. А меня начальник штаба забрал в нашу же часть, но уже не командиром, а наводчиком и в другой расчет.

В Польше
— Я взялся выпускать боевой листок в части, — продолжает рассказ ветеран. — В Польше я отличился. Прямой наводкой стреляли. Дали орден Красной Звезды. А первая награда у меня — за освобождение Киева: медаль «За отвагу». Потом наградили медалью «За освобождение Варшавы». Тут много разных солдатских приключений было. Но это совсем другая история.
Позже дошли мы до Бромберга. Там целая система крепостей. А скорость — до 50 километров. Дошли. У танков кончилось горючее, снаряды.
Спрашиваю Григория Ивановича:
— Война большая вам выпала. Стреляли из гвардейских минометов. А приходилось стрелять из автомата?
— Стояли мы под Варшавой. И вот однажды лазутчик прошел в наше расположение. Раньше на дивизион давали взвод охраны. А тут, к концу войны, расслабились. Охранение расформировали. Мы сами должны были свои катюши охранять. Я экипаж жалел, потому как самый молодой, значкист ГТО и ГСО и «Ворошиловский стрелок». Сам вставал на пост. Привык к работе. Вот стою, автомат за спиной. Ходил туда-сюда. Вдруг из кустов вылезает этот лазутчик и с парабеллумом — на меня. «Хенде хох», — кричу. Думаю, он испугается. Нет, продолжает сближаться, нацелил пистолет мне в грудь. А мы же рукопашный бой учили. Был у меня уральский нож, кнопочный. Я им и ударил врага. Он свалился. А пока я мешкал, он неожиданно по канаве пополз в лес. Пришлось в него стрелять длинной очередью из автомата.

От Орла дошел до Берлина
Кюстринский плацдарм за Одером в апреле 1945 года. Жуков командовал Первым Белорусским фронтом. Штурм Зееловских высот начали 14 апреля.
— Мы прошли севернее, — рассказывает Григорий Иванович. — 24 апреля в Кетцене соединились, замкнули кольцо вокруг Берлина. В пригороде столицы, в Бернау, колонна танкистов остановилась. Шел обстрел. Снарядом ударило в небольшой домик. Он почти рассыпался, горит. Я услышал детский крик. Побежал, рванул дверь. Вижу — дети. Кричу по-немецки: «Как вас звать?» Отвечают: «Марта и Питер». Я их вынес из огня, взял с собой. В Берлин мы вошли с запада. Палили по столице рейха катюшами. Помню, 30 апреля прибежал начальник: «Дай залп по Рейхстагу!» Я отказался: наших там поблизости было уже полно. «Ты захотел под трибунал пойти?» — «Не буду стрелять». Отстали от меня. Боги войны тоже хотят отдыхать. В политотделе после Победы спросили: «Ваганов, ты по-немецки понимаешь?» «Да!» — ответил, хотя помнил лишь несколько строчек из Гете.
В городе Нострелец во дворце герцога Мекленбургского устроился кем-то вроде коменданта.
— Меня послали в большую деревню Гросрозен, — вспоминает Ваганов. — Это охотничье-рыболовное хозяйство герцога. Там всего-то 17 домов. Провел собрание с жителями. Они тоже от войны натерпелись, голодали. Собрали гобелены. Я поехал в часть. У кладовщика выменял «искусство» на муку. Вернулся, всем раздал. Холодно. А они лес рубить боятся: герцога имущество. Я тогда с пацанами организовал футбольную команду. Пилили сухие деревья. Один Ганс завел трактор, и мы поехали на угольную станцию за угольными брикетами. Я взял гранаты, автомат. Однажды самому пришлось написать справку, что разрешаю убить двух оленей. Их там много бегало. Мясо жители поделили поровну.
Кто-то послал в СМЕРШ записку. Меня вызвали. Тогда за мародерство и связь с немками военный трибунал действовал безотказно. По солдатскому разумению, далекому от политики, вроде бы добро делал — немцев к социализму приучал. А тут — преступление?
Четыре часа допрашивали. Мне тогда 22-й год шел. В политотделе говорят: «Выход только один — ехать в Ригу. Ты по карте хорошо ориентируешься, а там надо вылавливать «серых волков» и «лесных братьев».
Подумать не дали. Эшелон ждет. По дороге остановились на вокзале в Минске. Перед нами один пацан пел и плясал четыре часа. Мы его кормили. Как потом оказалось, это был Николай Сличенко — гордость советских цыган, впоследствии народный артист СССР. В Риге я хорошо поработал. Потом направили на службу в Среднюю Азию.
В 1948 году в Ашхабаде случилась беда — землетрясение за ночь уничтожило город. Там вытащил из разрушенного дома женщину и девчонку. Туркмены хотели дочку замуж за меня отдать, да калым платить было нечем.
Ваганов продолжал служить Родине еще очень долго.
 
По теме
Правобережный районный суд г. Магнитогорска рассмотрел ходатайство уголовно-исполнительной инспекции о замене назначенного наказания в виде исправительных работ.
Следователи ОМВД России по Варненскому району возбудили уголовное дело в отношении жителя Челябинска, обвиняемого в неправомерном доступе к компьютерной информации и мошенничестве.
Бойцы ОМОН «Атом» управления Росгвардии по Челябинской области оказали содействие сотрудникам регионального УФСБ России в задержании шестерых мужчин, подозреваемых в незаконном хищении нефтепродуктов.
Акция «Безопасный лёд!» - Уйский район В целях обеспечения безопасности людей на водных объектах Челябинской области, сотрудниками Чебаркульского инспекторского отделения ЦГИМС ГУ МЧС России  по Челябинской области,
Уйский район
Троичанин избил знакомого лопатой - Газета Регион Ранее неоднократно судимый 45-летний троичанин после более десяти лет, проведенных в колонии строго режима за совершение преступления с применением насилия, вновь стал фигурантом уголовного дела.
Газета Регион
Дни истории на Южном Урале - ЧГИК 28 марта, во Всемирный день историка, кафедра истории, музеологии и документоведения факультета документальных коммуникации и туризма провела центральное мероприятие проекта «Дни истории на Южном Урале»,
ЧГИК
День малой родины - ЦБС Ашинского района С целью приобщения детей и молодежи к истории и культуре своей малой родины в Симской городской библиотеке №2 был проведен праздник День малой родины «Все о родном городе».
ЦБС Ашинского района