Примерно так, как Гоголь писал свой обратный адрес на письмах, нашли мы магазин «Букинист». Если оказаться на перекрестке Сони Кривой и Энтузиастов и поворотить направо, за аптеку во двор, то увидишь искомую вывеску. Спускаться придется по крутой лестнице в глубокий подвал. Там, в мрачноватом подземелье, и сидит со своими сокровищами букинист, последний из могикан, Михаил Смолин. Трудно было избавиться от ощущения, что мы попали в какой-то ископаемый, почти мистический культурный объект, наполненный книгами, пылью и сыростью.
Михаил Васильевич мрачноват и, как положено старинным букинистам, под наносной мизантропией не может скрыть увлеченности своим делом.
— Что интересного в этом бизнесе, если люди книг не читают? — спрашиваю, словно отпетый дилетант.
— Да, мы мало знаем людей, которые читают, — ворчит Михаил Васильевич. — Так же как и все остальное, культура испытывает глубочайший кризис. И книжное дело в том числе.
— Вы давно этим занимаетесь?
— Очень давно. С 1977 года. И активно — с 1991 года. Магазину моему почти 10 лет. Я занимаюсь спасением книжного наследия. В основном это советский период. Все, что располагается у граждан по домам и в организациях, я покупал. В том числе несколько библиотек, достаточно больших. Техническая литература и так далее. Но и население продолжает покупать книги. Ведь смысл торговли: купил — продал. Занимаюсь я этим не из альтруистических соображений, а чтобы продолжать свою индивидуально-предпринимательскую деятельность.
— Если вы возьметесь — сразу прогорите. И я тоже бы пролетел, если бы не опыт.
Тайная комната
Спрашиваем у Михаила Васильевича, как учитель физики и астрономии стал букинистом.
— Я очень сильно любил книги. Отец и мать — педагоги, поощряли это. Мать работала директором школы на железной дороге. Читал я очень много. У нас дома была большая библиотека. Но и ее не хватало. А читать-то мне очень нравилось. Ходил в научно-методический кабинет. Он относился к управлению железной дороги. А детская библиотека от этой же организации находилась по улице Тухачевского в Ленинском районе. Дальше там жили мои бабушка с дедушкой. Все было по дороге. Заведующая знала их прекрасно. И она водила меня в секретную комнату. По тем временам для меня, пятиклассника, это было как в сказке — настоящий Сезам. И сейчас эти книги — дефицит до сих пор. Но эти книги никому не давали. Чего я только там не читал! Шикарная детская подростковая литература. Подписка Майн Рида, БВЛ, библиотека научной фантастики, серия «Приключения». Читал увлеченно. Того же Гашека «Приключения бравого солдата Швейка» — 15 раз. «Посмертные записки Пиквикского клуба» — 10 раз, Смоллета.... Перечитал все. Страдал от нехватки книг.
— Так есть же библиотеки в городе?
— Кстати, в публичку я не ходил. Не полюбил. Возьмешь у них книгу — а там все самое интересное уже кто-то вырезал.
— Читать — это одно. А торговать?
— Еще в студенческие годы пришел я в «Клуб книголюбов». Он располагался на улице Российской, во Дворце культуры ЧЭМК. Там собирались книголюбы года три-четыре. Когда там менялись книгами, то выставляли денежный коэффициент. Первое время я тратил деньги как ненормальный. Трачу и трачу. А мне папаша говорит: «А ты сам-то тоже торгуй». И тут меня осенило. У отца не было коммерческих талантов, но он попал в точку. И я перешел из разряда читателей в торговцы книгами.
— Захватывающее это дело?
— Конечно, интересно было. Только хуже и хуже с каждым годом и даже месяцем.
— Слушайте, а вот, к примеру, на Кировке книжные развалы существуют себе чуть ли не круглогодично.
— Это не торговля, это жмых. А настоящая торговля здесь. Я не буду раскрывать коммерческие тайны. Мне несут, я продаю. У меня на сайте выставлено 54 тысячи наименований книг на продажу.
— Хорошо. Скажите, а торговля книгами не вытесняет чтение?
— В армии еще читал по-настоящему. Я после института служил на Дальнем Востоке. Ходил за несколько километров в штаб бригады. Там была библиотека. Достоевского перечитывал. Дошел до «Братьев Карамазовых» — и всё, абзац. А до этого прочитал полное собрание академического издания из 32 томов. Вот такой кризис. А после армии уже всё — семья, дети, работа. Некогда было читать и нечего. А что было, скажите? В 80-е годы выходили романы Дюма. А больше ничего не было.
— Значит, началась торговля книгами?
— Я на книжном базаре стоял 12 лет. Был одним из его организаторов. Платил налоги. Это рядом с «Южняком». Вот там на раскладушках торговали. Люди покупали книги. В 90-е годы книготорговцы ходили с набитыми деньгами карманами. Тогда было золотое время. С 1992 по 1998 год. После дефолта все равно брали книги. А окончательно перестали покупать книги по базарному принципу в 2002 году. Все! Наелись!
Кажется, будто в книжном хаосе «Букиниста» ориентироваться почти невозможно. Но Михаил Васильевич предупреждает вопрос:
— Книги у меня в разных местах. Кажется, что все хаотично, но на самом деле есть внутренний порядок. Записей не веду, помню каждую книгу.
— Фантастика!
— Какая фантастика? Я 12 лет не пью. Вот это фантастика (смеется).
— Получается, вас никто не может заменить на рабочем месте?
— Это один из недостатков челябинской букинистической торговли. Мне даже продавца невозможно посадить здесь. Только сам.
Когда-то давным-давно наш университетский преподаватель Вячеслав Павлинович Тимофеев (студенты называли его Павлин) рассказывал нам, что настоящих библиотек в городе немного, от силы пять-шесть. Такая библиотека собирается годами, может, всю жизнь. И обязательно со смыслом, чтобы каждая книжка перекликалась с другой в определенной системе. Иначе это просто полки с книгами, по определению Бернарда Шоу.
Заговорили о Тимофееве. И букинист тут же вспомнил:
— Я его библиотеку купил. Языкознание, книги о Есенине — вот такая тематика.
— А был ли там «Атлас Российской империи» 1800 года? Просто я в курсе.
— Был. С автографом Бирюкова. А про библиотеки частные я так скажу. Есть еще несколько приличных. Есть в Челябинске и настоящие книголюбы.
Но многое ушло в прошлое. Часть народа в 90-е годы уехало в Израиль. Часть народа померло — книги разошлись. Кстати, был у нас удивительный собиратель книг — Леня Швамм. Трагически погиб году в 1988-м. Так он целовал книги, когда брал в руки, гладил, словно они живые. Кстати, где его библиотека, неизвестно. Искали люди, но концов так и не нашлось.
Совсем одинСо Смолиным говорить можно бесконечно. Кажется, в городе он знает все и обо всех. Но я сворачиваю разговор к букинистике:
— У вас есть действительно редкие книги?
— Немного. Есть прижизненное издание Гоголя, в плохом состоянии. Я лично собираю книги издательства «Академия», образованного в 1922 году. Оно выпускало книги по 1937 год. Две книжки вышли в 1938 году. Но это допечатки. Издательство существовало под эгидой Горького, Каменева. Это было лучшее советское издательство. Книги от «Академии» котируются до сих пор. Собрал, можно сказать, для души — 50 наименований. Там есть приличные книги. Есть у меня и страшно дорогие вещи. Альбом Голикова в двух экземплярах с иллюстрациями «Слова о полку Игореве». Голиков — это один из главных художников иконописной артели Палеха. В Челябинске такого нет ни у кого.
— Скажите, много ли в городе букинистов?
— Я один. Можете проверить по налоговой инспекции, — улыбается Михаил Васильевич и продолжает: — На самом деле в этой отрасли нет никакого процветания. Это же торговля для души.
Мы просим показать «закрома». И хозяин, ворча, что топит подвал постоянно, ведет нас во внутренние комнаты. На полках попадаются необычные названия: «Внутренние болезни», «Военно-инженерная психология», «Руководство для врачей скорой помощи», «Справочник по аналитической химии», «Феймоновские лекции по физике», «Хромфотография на бумаге», «Помология», «Руководство по онкологии».
— Сейчас время-то специальной литературы, не художественной, не фантастики, — объясняет Михаил Васильевич. — Я уже не говорю о поэзии. Немыслимое количество человеческих знаний спрессовано в книжки. И наука задвигает приключения Фенимора Купера в самый дальний чулан. Чем название предметно-формальней, тем оно интересней.
Книжные магазины не люблюСпрашиваю у Смолина, почему он считает, что «ставится тяжелее». И он начинает доказывать:
— Народа, интересующегося книгами, меньше. В Челябинске товар исчезает. Люди просто выбрасывают даже то, что должны детям своим читать. Вот БВЛ — «Библиотека всемирной литературы». Тираж всего 300 тысяч. Ее не стали переиздавать. И у населения ее нет. Куда она делась? Постепенно вымываются книги из домов, из учреждений. Посмотрите, сколько в Челябинске распалось организаций, заводов, институтов. Я как-то купил библиотеку абразивного института, восемь тысяч книг сразу. Сейчас этого нет. Новые люди библиотеками не интересуются, а, по сути, избавляются от мозгов.
Помню, одним из первых зашел в «Дом книги». Тогда я еще учился в школе. Сейчас там остался маленький отдельчик, и туда я сейчас не хожу.
Почему я не люблю современные книжные магазины? Во-первых, ассортимент плохой, подстроен под учебники и под попсу, и завышенные цены. Они просто зашкаливают. Облкниготорг распался. А была прекрасная организация. Исчез магазин «Уральская книга».
Вдруг Михаил Васильевич перестает ворчать, лицо его светлеет. В руках у него книжка «Рассуждение о врачебной науке, которую называют докторством» 1787 года.
— Вот — редкость, — говорит букинист. — Принадлежала эта книга заместителю наркома Дробышеву. Привезли в Челябинск. А потом сделали с нее распечатку. Ни у кого нет. Даже у Смирнова-Сокольского. Он был артистом эстрады и коллекционером книг номер один. Он и Горький, пожалуй. Оба написали по двухтомнику с описанием книг.
Говорят, в Париже и Питере существовала традиция — зайти к букинисту, чтобы просто поговорить о книгах. Вроде бы и у нас получилось. Напоследок спрашиваю про Питер.
— А в Питере тоже закрылось до 80 процентов букинистических магазинов, — немедленно отзывается Смолин. — Лучший букинистический магазин в стране на Литейном проспекте закрыли. Зато везде пооткрывали антикварные лавки.
Фото Лидии МУХАМАДЕЕВОЙ